Можно ли было предотвратить мировую войну. Эссе на тему «Можно ли было предотвратить Вторую мировую войну

За более, чем 20 лет либерального вранья народу упорно и настойчиво подсовывали и подсовывают совершенно ложное представление о том, что гражданская война – это некое зло, в которое-де большевики ввергли всю страну. И если бы не горстка этих негодяев, то страна бы жила в мире и благополучии.

В действительности такая постановка ложна априори и уводит от классовой сущности самого вопроса.
Ведь что такое гражданская война? Гражданская война – это не что иное, как концентрированное выражение борьбы классов. Иными словами – это борьба за власть класса эксплуатируемых, то есть пролетариев, с классом эксплуататоров, то есть тех, кто был у власти еще недавно, утерял ее и желал бы ее вернуть.

Владимир Ильич Ленин писал: "Кто признает борьбу классов, тот не может не признавать гражданских войн, которые во всяком классовом обществе представляют естественное, при известных обстоятельствах неизбежное продолжение, развитие и обострение классовой борьбы". (ВОЕННАЯ ПРОГРАММА ПРОЛЕТАРСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ).

Могло ли не быть этой острой борьбы? Нет, не могло, ибо пролетарии - рабочие, крестьяне и солдаты - пытались удержать и защитить власть, завоеванную ими в Октябре 1917 года. А жалкая кучка богатеев, не имея мощной поддержки внутри страны, само собой пыталась опереться на иностранных интервентов и их штыки, которые не преминули поспешить на разграбление русских богатств. Благо дело белогвардейщина не без удовольствия распродавала им собственную страну оптом и в розницу, не сильно стыдясь своих действий и не печалясь заметно о процветании матушки России.
Итак, зафиксируем, что гражданская война была войной или борьбой за власть, между горсткой богачей, т.е. меньшинством, и трудящимся большинством, или пролетариями.

Значит ли это, что "брат шел на брата" или, иными словами, что трещина раздора проходила, так сказать, прямо по семьям?

Скажем так, что эту фразу нельзя понимать буквально. Конечно, отдельные случаи, когда один брат находился в стане белых, а другой в стане красных, имели место быть. Однако, такая ситуация могла возникнуть лишь в силу заблуждения и непонимания отдельными пролетариями своих классовых интересов вследствие политической безграмотности.

Показательно, как об этом писал в то время Демьян Бедный, обращаясь к заблудившимся пролетариям, вставшим на защиту интересов своих хозяев-эксплуататоров, царских опричников и толстопузых буржуев:

Но жаль мне подлинных страдальцев - бедняков,
Жаль тех, кто, дрогнувши в тяжёлые минуты,
Сам на себя готов надеть былые путы,
Сам просит для себя и тюрем и оков,
Былым «хозяевам» сам подставляет плечи…

Замечу, что до Великого Октября так называемые "братья", вставшие по другую сторону баррикад, не стеснялись и обирать простой народ как липку, и обгладывать его до костей, ничуть не думая про какое-то там "мифическое братство".

Посему в гражданскую угнетенный встал против угнетателя , а не "брат" против "брата", только так и не иначе, и избегнуть этого было невозможно, разве что снова склонив выю под ярмо и нагайку эксплуататора.

Таким образом, те, кто вопит сегодня о том, что гражданская война есть зло, озабочены далеко не стремлением к миру и непролитию крови, а к отказу от борьбы вообще, за власть в пользу буржуазии и помещиков, волей народа отстраненных от нее в Октябре 1917 года. И такая их позиция, по определению является глубоко антинародной.

Ленин писал в своем "Ответе П. Киевскому (Ю. Пятакову)": "Целью гражданской воины является завоевание банков, фабрик, заводов и прочего (в пользу пролетариев), уничтожение всякой возможности сопротивления буржуазии, истребление ее войска".

Понятно, что такие цели не могли понравиться тем, кто еще недавно жировал за счет угнетенного большинства. Именно это столкновение интересов и стало причиной ожесточенной борьбы - гражданской войны, отказ от которой был бы равносилен капитуляции перед буржуазией и теми осколками царизма, которые, по несчастью, еще уцелели.

Ответить на вопрос о том, можно ли было предотвратить Первую мировую войну, кратко говоря, пытаются историки и исследователи того конфликта вот уже на протяжении нескольких десятилетий. Однако однозначного ответа найти пока так и не удалось.

После убийства

Несмотря на то, что на рубеже XIX-XX столетий обстановка в Европе из-за скопившихся противоречий между крупнейшими мировыми державами накалилась практически до предела, странам несколько раз удавалось избежать начала открытого военного противостояния.
Ряд экспертов считают, что и после убийства Франца Фердинанда конфликт не был неизбежным. В доказательство своей версии они приводят те факты, что реакция последовала не сразу, а лишь спустя несколько недель. Что же произошло за это время?

Визит французов

Воспользовавшись летним перерывом в работе парламента, в Россию нанес визит французский президент Р. Пуанкаре. Его сопровождал премьер министр и по совместительству министр иностранных дел Р. Вивиани. Прибыв на борту линейного французского корабля, высокие гости провели в Петергофе несколько дней, после чего отправились в Скандинавию.

Несмотря на то, что германский кайзер в то время проводил свой летний отдых далеко от Берлина, да и в деятельности остальных государств отмечался период затишья, этот визит не остался незамеченным. Исходя из обстановки на мировой арене, правительства Центральных держав (тогда Тройственный союза) решили, что Франция и Россия что-то тайно затевают. И конечно же то, что затевается будет непременно направлено против них. Поэтому Германия решила предупредить любые их шаги, и начать действовать первой.

Вина России?

Другие в поисках ответа на вопрос о том, можно ли было предотвратить Первую мировую войну, кратко говоря, пытаются переложить всю вину на Россию. Во-первых, утверждается, что войны можно было бы избежать, если бы русские дипломаты не настаивали на неприемлемости австро-венгерских требований, выдвинутых в адрес Сербии. То есть, если бы Российская империя отказалась от защиты Сербской стороны.
Однако, согласно документам, Николай II предлагал австрийскому кайзеру уладить дело миром - в Гаагском суде. Но последний полностью проигнорировал обращение русского самодержца.

Во-вторых, есть версия, что если бы Россия выполнила условия германского ультиматума и прекратила мобилизацию своих войск, то войны опять-таки не было бы. Как доказательство приводится то, что Германия объявила свою мобилизацию позже, чем российская сторона. Однако здесь следует отметить, что понятие «мобилизация» значительно отличалось в Российской и Германской империях. Если русская армия при объявлении мобилизации только начинала сбор и подготовку, то германская была готова заранее. А мобилизация в кайзеровской Германии означала уже начало боевых действий.

Что касается утверждений того, что германское правительство до последнего уверяло Россию в своих мирных намерениях и в нежелании начинать войну, то, возможно, оно просто тянуло время? Чтобы посеять у противника сомнения и помешать как следует подготовиться.
Противники версии об ответственности России за начало войны, в свою очередь, приводят тот факт, что хотя русские и готовились к вооруженному конфликту, но планировали завершать подготовку не ранее 1917 года. В то время, как германские войска были полностью готовы к войне на два фронта (одновременно против России и Франции). Свидетельством последнего утверждения служил небезызвестный план Шлиффена. Этот документ, разработанный начальником генштаба Германии А. Шлиффеном, был составлен еще в 1905-08 годах!

Неизбежная необходимость

И все же, несмотря на различные взгляды и версии, большая часть исторических и военных исследователей продолжают утверждать, что первый мировой конфликт случился просто потому, что на тот момент просто не могло быть иначе. Война была единственным способом разрешить скопившиеся за несколько десятилетий противоречия между крупнейшими державами Европы и мира. Поэтому, даже если бы Р. Пуанкаре не приехал с визитом к Николаю II, русские власти не приняли столь непримиримую позицию по австрийскому ультиматуму Сербии и не объявили мобилизации, и даже, если бы Г. Принцип потерпел неудачу, как и его сообщники, война все равно бы началась. Была бы найдена другая причина. Пусть не в 1914, а позже. Поэтому на вопрос о том, можно ли было совсем предотвратить Первую мировую войну, кратко можно ответить лишь отрицательно. Это была неизбежная необходимость.

Достаточно знать дату распада государства, чтобы понять, что к чему. И политическая система, и экономика, и общество, и даже армия в 1917-м вошли в полосу кризиса. И это при том, что в Германии и Австрии ситуация во многом сложилась не менее отчаянная, и Антанта, включая Россию, шла к неизбежной победе.

В год столетия и начала войны невозможно отделаться от вопроса: «А могла ли Россия избежать активного участия во всеевропейском противостоянии?». Как известно, незадолго до войны в России заявили о себе политики и мыслители, недовольные ухудшением отношений с Германией - с нашим традиционным союзником. Так что же, следует присудить моральную победу русским германофилам и вздыхать, что они в 1914-м проиграли закулисное сражение?

Но нельзя не учитывать и расстановку сил в Германии. Для танго нужны двое, для политических танцев - тем более. Готовы ли были немцы примириться с Россией? За десять лет до войны - скорее, да. И стремились к разрушению русско-французского союза, о чём мы ещё поговорим подробнее. Но в 1914-м антироссийская партия, вопреки бисмарковским традициям, превалировала среди немецких «ястребов». Германия действительно нуждалась в расширении территории - и самым привлекательным пространством для экспансии считались польские, белорусские и малороссийские территории. Даже при доброжелательном отношении России к Берлину, лично к кайзеру Вильгельму вряд ли удалось бы умерить аппетиты германского империализма.

Предвоенная ситуация в международной политике чем-то напоминала преддверие Семилетней войны, которое пришлось на годы правления в России императрицы Елизаветы Петровны. Как и Николай II, она вела политику миролюбивую, полтора десятилетия страна не вела войн.

И в войну Российская империя вступила, во многом, защищая французские интересы. Россия с Францией нечасто бывали союзниками, но и перед Семилетней войной, и перед Первой Мировой Париж и Санкт-Петербург пребывали по одну сторону баррикад.

В Семилетнюю войну русские войска приобрели славу наиболее терпеливых и мощных. Никто не мог сравниться с русскими гренадерами в штыковом бою. Пруссаки скептически относились к русским полководцам, но Салтыков, Панин и, прежде всего, Румянцев проявили себя ярко. Били Фридриха, били лучшую в мире прусскую армию. Несколько лет Восточная Пруссия со столицей в Кенигсберге входила в состав Российской империи. А потом в одночасье всё было потеряно… Смерть императрицы Елизаветы, приход к власти «голштинца» Пётра Фёдоровича - и Россия резко меняет политический курс. По приказу императора, русская армия поворачивает штыки против недавних союзников - австрийцев. И все завоевания возвращает Фридриху. В народе остался осадок от бессмысленной войны - заметный даже по протяжным солдатским песням:

Напоил-то меня, моя матушка, прусской король,
Напоил-то меня тремя пойлами, всеми тремя разными:
Как и первое его поилице - свинцова пуля,
Как второе его поилице - пика острая,
Как и третье его поилице - шашка острая…

В начале ХХ века обстановка в европейском оркестре сложилась не менее острая и противоречивая. К 1914-му немало значение приобрёл в России французский капитал. Франция была крупнейшим инвестором в экономику России и, конечно, каждое вложение не было бескорыстным. Союз был обременителен для нашей страны: российская дипломатия потеряла возможности для маневра.

Русский император и германский кайзер, как известно, были кузенами и долгие годы считались почти друзьями. Генеалогия семейств Романовых и Гогенцоллернов переплетена тесно. Познакомились два монарха в 1884-м году - то есть, к началу войны знали друг друга тридцать лет. Молодой Вильгельм тогда приехал в Россию с праздничной целью - наградить цесаревича Николая Александровича германским орденом Чёрного Орла. Насколько искренними и дружескими были в то время их отношения - неизвестно, но после знакомства завязалась достаточно активная и откровенная переписка.

В те годы всесильный Бисмарк делает ставку на тесные взаимодействия с Россией. Иного мнения придерживался кайзер Фридрих III, который, подобно великому прусскому тёзке, впал в зависимость от Британии. Бисмарку удалось сыграть на противоречиях между отцом и сыном: Фридриха тянуло на Запад, Вильгельма - на Восток. Последний стал частым гостем в России, как казалось, другом нашей страны. Николай и Вильгельм… Представить их врагами в те годы невозможно. Переписка свидетельствует о доверительных взаимоотношениях. Правда, современники свидетельствуют, что Николай Александрович, как и его отец, император Александр Александрович, немецких родственников не жаловал. А к попыткам панибратского отношения немцев к императрице Александре - «прусской принцессе» - Николай относился крайне неприязненно.

Но в переписке они показывали себя не только монархами, но и дипломатами. А дипломату необходимо отточенное двуличие. Известно, что в своём кругу Вильгельм называл императора Александра III «мужиком-варваром», рассуждал о нём свысока. А в письме Николаю, отправленном после смерти его отца, Вильгельм находит прочувствованные слова - непривычные в политической переписке: «Тяжелая и ответственная задача... свалилась на тебя неожиданно и внезапно из-за скоропостижной и преждевременной кончины твоего любимого, горько оплакиваемого отца... Участие и искренняя боль, царящие в моей стране ввиду преждевременной кончины твоего глубокоуважаемого отца...».

Особые отношения двух родственников-монархов подчёркивались во время визитов русского царя в Германию и немецкого кайзера в Россию. Они принимали друг друга с особой теплотой, с особым размахом. Охотились вместе, участвовали в маневрах. Переписка показывает, что подчас кузены просили друг друга о дипломатических услугах - во взаимоотношениях с Австрией, с Англией… Вильгельм поддерживал собрата во время Японской войны.

Не секрет, что главной головной болью немцев долгие годы оставался союз России и Франции - во многом противоречивый и даже противоестественный союз самодержавной (хотя и реформированной) монархии и республики с антимонархическим гимном - «Марсельезой».

Вильгельм весьма изворотливо находил аргументы против русско-французского союза, играя на монархических воззрениях Николая.

Получалось вполне убедительно: «У меня есть некоторый политический опыт, и я вижу совершенно неоспоримые симптомы и посему спешу во имя мира в Европе серьёзно предупредить тебя, моего друга. Если ты связан с французами союзом, который поклялся блюсти «до гроба», — что ж, призови тогда этих проклятых мерзавцев к порядку, заставь их сидеть смирно; если нет, не допускай, чтобы твои люди ездили во Францию и внушали бы французам, что вы союзники, и легкомысленно кружили бы им головы до потери рассудка, — иначе нам придётся воевать в Европе, вместо того чтобы биться за Европу против Востока! Подумай о страшной ответственности за жестокое кровопролитие. Ну, прощай, мой дорогой Ники, сердечный привет Алисе и верь, что я всегда твой преданный и верный друг и кузен Вилли».

В другом письме кайзер теоретизирует ещё пространнее: «Французская Республика возникла из великой революции, она распространяет, и неизбежно должна распространять, идеи революции. Не забывай, что Форш - не по его собственной вине восседает на троне «божьей милостью» короля и королевы Франции, чьи головы были отрублены французскими революционерами! Кровь их величеств всё ещё лежит на данной стране. Взгляни на эту страну, разве она сумела с тех пор стать снова счастливой или спокойной? Разве она не шаталась от одного кровопролития к другому? Разве в свои великие минуты эта страна не шла от одной войны к другой? И так будет продолжаться до того времени, пока она не погрузит всю Европу и Россию в потоки крови. Пока, в конце концов, она не будет иметь у себя снова Коммуну. Ники, поверь моему слову, проклятье Бога навсегда заклеймило этот народ!». Во многом и Николай Александрович, и его соратники из числа консервативно настроенных монархистов разделяли кайзеровское неприятия Франции. Но повернуть назад колесо истории не могли: слишком многое отныне связывал Петербург и Париж.

Постепенно в переписке появляются тени будущей войны - хотя, конечно, никто не мог предсказать её масштабы: «Немного лет тому назад один порядочный человек - не немец по национальности - рассказывал мне, что пришёл в ужас, когда в одной фешенебельной парижской гостиной он услышал следующий ответ русского генерала на заданный французом вопрос, разобьёт ли Россия германскую армию: «О, нас разобьют вдребезги. Ну что же, тогда и у нас будет республика». Вот почему я боюсь за тебя, мой дорогой Ники! Не забывай Скобелева и его плана похищения (или умерщвления) императорской фамилии прямо на обеде. Поэтому позаботься о том, чтобы твои генералы не слишком любили Французскую Республику». Тут уже Вилли откровенно интригует, пытается вбить клин между русским царём и его генералитетом… Истинный политик!

Но многие предположения и тревоги Вильгельма ныне воспринимаются как очный прогноз.

Многословные откровения немца русского императора несколько утомляли, но он поддерживал этот многолетний диалог, понимая его политическую важность. А нам эти письма показывают, как долго державы шли к большой войне, накапливая противоречия. И сколько шансов избежать кровопролития (а кроме того - и уничтожения монархий) упустили царственные кузены. И ведь в результате оба оказались проигравшими!

Они встречались и за два года до начала войны. Тогда ещё можно было предотвратить катастрофу…

Ну, а главный памятник неиспользованным возможностям - миролюбивая телеграмма русского императора Вильгельму, отправленная в тревожные дни мобилизации, после сараевского выстрела: с предложениями «продолжать переговоры ради благополучия... государств и всеобщего мира, дорогого для всех...», «долго испытанная дружба должна с Божьей помощью предотвратить кровопролитие».

Тут надо вспомнить, что Россия стала в своё время инициатором Гаагского процесса - первой попытки ограничить смертоносные вооружения в те годы, когда технический прогресс, казалось, сделал великие державы всесильными.

Конфликт Австрии и Сербии Николай II предлагает разрешить с помощью международного права и переговоров. Прекрасно понимая, что ключи от мира находятся в руках Берлина, а не Вены, он пишет именно кузену Вилли… И некогда словоохотливый корреспондент оставляет историческую телеграмму без подробного ответа. В своих телеграммах Вильгельм вообще не упоминает Гаагскую конференцию… «Никто не угрожает чести или силе России, равно как никто не властен свести на нет результаты моего посредничества. Моя симпатия к тебе и твоей империи, которую передал мне со смертного одра мой дед, всегда была священна для меня, и я всегда честно поддерживал Россию, когда у неё возникали серьёзные затруднения, особенно во время её последней войны. Ты всё ещё можешь сохранить мир в Европе, если Россия согласится остановить свои военные приготовления, которые, несомненно, угрожают Германии и Австро-Венгрии. Вилли» - убеждал царя кайзер. По форме их переписка оставалась дружеской: кузены благодарили друг друга «за посредничество». А война уже стояла в дверях. Смертельная схватка между русскими и немцами - по существу, между народами, от которых так много зависело в Европе.

Немцы торопились. Они понимали, что стратегически они уступают государствам Антанты - и стремились действовать дерзко, быстро, в стиле Фридриха Великого. Их план - уничтожить французскую армию и воспользоваться слабой сухопутных сил Британии - разбился о русскую армию. Вильгельм не верил, что Россия столь быстро и широко включится в войну, рассчитывал на русскую медлительность. И тут встаёт вопрос: а, может быть, лучше было бы и впрямь погодить, помедлить? Географическое положение позволяло России сыграть в этой войне роль, напоминающую роль США. Правда, это только задним числом, да на бумаге выглядит гладко. А в реальной истории существовали и союзнические обязательства, и опасения за западные области империи, и вечное стремление к стенам Цареграда…

Известно: история не знает сослагательного наклонения. Но реконструкция события, размышления о возможных, но несостоявшихся сценариях - это не досужие пересуды, а занятие полезное и актуальное. Как возникают «непреодолимые противоречия»? подчас - как будто из воздуха появляются. А искусство разумного компромисса от века было спасительным в политике. Сто лет назад великие державы об этом искусстве забыли - и выгодоприобретателями оказались только страны, не расположенные на нашем тесном континенте.

С момента развала Советского Союза прошло 25 лет. Одни называют случившееся естественным и закономерным ходом событий. Другие утверждают, что имел место вполне управляемый процесс, который привел к крупнейшей геополитической катастрофе ХХ века. Где же истина? Какую роль во всем этом сыграл личностный фактор и какие уроки нам преподнесла история? Об этом рассуждают первый проректор Академии управления при Президенте профессор Александр Ивановский, историк и философ Борис Лепешко и политический аналитик Петр Петровский.

“НГ”: В чем, на ваш взгляд, главные причины распада СССР: проигрыш в холодной войне, падение цен на нефть, исчерпанный ресурс командно-административной экономики? Или виной всему стала закостеневшая идеология? Был ли этот процесс неизбежен или можно было его предотвратить?

Борис Лепешко: Тут все зависит от базовых позиций. Если считать, что распад СССР - благо, то зачем его надо было предотвращать? Если это был управляемый процесс, то его авторам надо дать Нобелевские премии за эффективность управленческих решений. Если же мы столкнулись с естественным ходом событий, то разве скорбят по поводу “естественной убыли” отживших социальных феноменов? Спор продолжается, и могу лишь выразить собственную точку зрения: для меня все то, что произошло четверть века назад, - это и личная, и философская, и политическая катастрофа. У общества не нашлось ресурсов для того, чтобы ее исключить. Ни интеллектуальных, ни политических, ни экономических. Причем многие видели приближение этого “политического цунами”, но сделать ничего не смогли (или не захотели). Аналогичный процесс имел место в канун революции 1917 года. Все и всё понимали, даже пытались остановить разрушительные процессы, а чем закончилось? Тем же, чем и в 1991 году. Думаю, для большинства людей события 25-летней давности означали крах привычного общежития. Впоследствии это обернулось кровавой бойней во многих бывших республиках некогда единой державы. Когда сегодня утверждают, что все это ради пресловутой свободы и демократии, то нужно задуматься над одним-единственным вопросом: а стоит ли эта свобода и демократия тысяч загубленных жизней и беженцев в Карабахе, Грузии, Кыргызстане, Украине, Молдове?

Александр Ивановский: Крах СССР - это, безусловно, величайшая геополитическая катастрофа. Почти 300 миллионов человек одновременно оказались в достаточно сложной ситуации неопределенности. Я уже не говорю про страны третьего мира, которые несколько десятилетий входили в состав социалистического блока и с его разрушением столкнулись также с огромными трудностями шоковой терапии. Кроме того, эта трагедия привела к началу наступления на социальные права и гарантии простых граждан. И не только на постсоветском пространстве. С начала 1990-х повсюду сворачивались социальные программы, потому что мир стал однополярным, и особого смысла поддерживать средний класс власть имущими уже не стало. В свое время капиталистические страны именно под влиянием СССР из-за опасения прихода к власти левых сил были вынуждены проводить у себя более социально ответственную политику. С распадом советского государства началось сокращение социальных программ на Западе, увеличилась степень неравенства. На этом фоне во многих странах стало расти недовольство народа своими политическими элитами, укрепились позиции ультраправых националистических сил.

Наступившая глобальная монополия одного центра силы привела к мощным финансовым кризисам, которые следуют друг за другом, фактически не оставляя странам времени на восстановление. Да и в целом международная политика стала более непредсказуемой, участились теракты, войны, обострились локальные конфликты, проблема беженцев. Наступил период глобальной нестабильности.

Петр Петровский: Не соглашусь с тем, что у страны не нашлось ресурсов для того, чтобы предотвратить приближение катастрофы. Напомню, что страны СЭВ (Совета экономической взаимопомощи) к тому времени занимали по уровню совокупного ВВП треть мировой экономики, имели все базовые технологии. Но в силу слабости менеджмента не смогли удержать свои позиции.

Говоря о причинах распада СССР, я апеллировал бы к древнему тезису: кому это выгодно? Сразу после войны в мире сформировалось два блока - советский и евроатлантический. Последний не скрывал своей цели одержать победу над системой социализма и в этом плане хорошо работал. Роковую роль в судьбе СССР сыграли и цены на энергоносители. В 1970-е годы, когда произошел их резкий рост, западные страны сделали акцент на энергосберегающих технологиях, роботизации и автоматизации промышленности. Советский Союз пошел по пути демпингования цен на углеводороды в границах своего блока. Это на время дало преимущества, но, с другой стороны, затормозило переход на компьютерные технологии, автоматизацию и электронику. В результате к 1980-м, когда цены на нефть рухнули, экономики стран Запада оказались более конкурентоспособными. Советское же руководство вместо того, чтобы ускоренно модернизировать экономику, занялось трансформацией политической системы. Нельзя искусственно насаждать в обществе демократию, не имея для этого подготовленной экономической, социальной и идеологической почвы. В этом я вижу главный урок событий 1991 года.

“НГ”: То есть, окажись на месте Горбачева более сильная и решительная личность, все могло бы сложиться по-другому. Но так ли уж значима здесь роль личности? Ведь при больном и немощном Брежневе СССР ведь не распался...

П.П.: Брежнев стал тем руководителем, который создал детонатор к взрывному устройству, уничтожившему Советский Союз. Горбачев не смог обезвредить этот детонатор. В сравнении, например, с китайским лидером Дэн Сяопином Горбачев наделал массу ошибок. Вместо проведения экономических реформ, внедрения антикризисного менеджмента Горбачев занимался популизмом, дезинтегрировал управленческую систему, проводил непонятные действия по стимулированию и созданию народных фронтов. То есть создал многочисленные центры политических сил, которые боролись между собой и делали систему неуправляемой.

Б.Л.: Вне сомнений, Горбачев несет персональную ответственность за то, что произошло с нашей страной. И его деятельность требует соответствующей правовой и политической оценки, конечно, негативной. Что же касается роли личности, посмотрите и попробуйте оценить национальное развитие Беларуси вне контекста личности Александра Лукашенко. Или оборону Англии в 40-х годах прошлого века вне воли и характера Черчилля. Или судьбу Франции после Второй мировой войны вне де Голля. Все сразу становится понятно. Среди факторов, определяющих судьбу любой страны, конкретная личность играет определяющую роль.

А.И.: Я не оспариваю тезис о том, что все проблемы начались вверху и они во многом были связаны с отсутствием ротации кадров, затянувшимся процессом их омоложения. Но что касается возможностей социалистической экономики, то здесь я далек от крайностей. Думаю, истина все же посередине. Очевидно, что многочисленные крупные проекты, проводившиеся в СССР (достижения в сфере космоса, военной промышленности, социальной политики), были бы невозможны без ведущей роли государства в экономике. Другое дело что на каком-то этапе экономика застыла, не развивалась. Но социалистические идеи живы и востребованы в мире. Сегодня и в России, и в Беларуси примерно 60 процентов населения придерживаются консервативных, социал-демократических традиций.

Существование СССР уравновешивало ситуацию на мировой арене. Фактор сдержек и противовесов позволял избегать многих негативных сценариев, в том числе и ядерной войны.

“НГ”: Любое общество по своей природе привержено консерватизму, который вовсе не является помехой для развития. Вопрос в том, кто возглавит страну на конкретном этапе и куда повернет энергию масс. В этом контексте показателен пример бывших советских республик. Ведь путь к независимости все начинали фактически с равных стартовых условий. Но кто-то сумел доказать свою состоятельность, не допустить конфликтов, сохранить управляемость, а кто-то никак не может выбраться из пучины хаоса и политических склок. Почему?

Б.Л.: На этот вопрос нет ясного и приемлемого ответа. Всегда налицо целый комплекс причин, явлений, выстроить которые в определенную иерархию часто не возможно. Все попытки теоретиков (от Платона, Гегеля, Маркса до постмодернистов) предложить внятный ответ успехом не увенчались. И никогда не увенчаются - в этом как плюс, так и минус нашего существования. То есть любое развитие всегда содержит элемент непредсказуемости. Представить, что аналитики все посчитают и предложат в будущем беспроигрышные варианты развития, невозможно. Но ясно одно: чтобы катастрофизм развития свести к минимуму, надо быть состоятельным в части возможностей национальной элиты (не продажной, не компрадорской), национальной экономики, национальной системы образования.

П.П.: Думаю, в некоторых странах (Украина, Грузия, Кыргызстан, страны Балтии) местные элиты просто переоценили свои силы и возможности, часто действуя на волне эмоций и в угоду отдельным политическим силам. Вклад той же Прибалтики в общесоюзную систему был равен белорусскому. А что в итоге произошло у наших соседей? Невиданная депопуляция и деиндустриализация. Противоположный пример - Казахстан с его сложной этнической ситуацией. В 1991 году многие прочили ему судьбу горячей точки. Но республика выстояла. С одной стороны, благодаря сильной личности ее президента. С другой, у политической элиты было понимание, что новые условия несут в большинстве своем риски и их важно вовремя увидеть и купировать. В Беларуси также восторжествовал здравый смысл. Мы сделали акцент на развитии того, что имеем, не рубили сплеча, не разрывали связи с прошлым, сохранили традиции и преемственность. То есть мы выбрали прагматичный путь, отказавшись от вульгарных рецептов и либерально-шоковой терапии, которую настойчиво предлагали нам извне. Это позволило сохранить базовые хозяйственные единицы и дало возможность нормально функционировать системе управления.

Советский Союз - это когда на Кавказе не терроризм и наркотики, а курорты, санатории и лучшая в мире минералка. В Украине не битвы на Майдане, не бойцы со свастикой, а бескрайние пшеничные поля, авиационная промышленность, чистые города и добрые счастливые люди. В Прибалтике - не марши СС, а производство высокоточной электроники и радиотехники.

“НГ”: Что же, в политике, как и в жизни, каждый сам выбирает свою дорогу. После исчезновения СССР часть новых молодых государств потянулась в ЕС, другие выбрали интеграцию на евразийском пространстве. Что предопределило такой выбор? И почему попытки России стать центром притяжения бывших советских республик пока не привели к большому успеху?

Б.Л.: После распада СССР “включились” новые механизмы исторического, этнического, иного характера. Где-то на первом месте оказались приоритеты, сформированные национальными элитами. Где-то проявилось желание вернуться к национальному “золотому веку”, вне социалистического контекста. Кто-то взял ориентир на иные центры силы. Комплекс этих факторов и обусловил национальный выбор в различных постсоветских странах. Никто не предвидел именно такого развития событий, и потому можно достаточно смело утверждать, что логика здесь на втором месте. Все решает соотношение самых разных факторов, “работающих” здесь и сейчас. Относительно же России все достаточно давно сказано. И о величии, и о героизме, и о проблемах (“ты и убогая, ты и всесильная, ты и могучая, ты и бессильная” - тут уж ни добавить, ни убавить). Два прошлых века Россия была в центре мирового внимания, заявив о себе достаточно громко и кровавыми революциями, и победоносной войной. Что будет завтра? Этого, наверное, не знает никто.

П.П.: Проблема в том, что ни сейчас, ни в 1990-е годы Россия не предложила глобального проекта, глобальной альтернативы (прежде всего, с точки зрения ценностей) сложившейся однополярной системе мироустройства. Ясно, что это не должен быть проект возвращения в СССР. Также недопустимы копание в прошлом и поиск обид. Это должен быть проект будущего. Если Россия сможет четко его сформулировать, то успех реинтеграции на новой основе гарантирован. Если же Россия останется на реваншистских позициях, попадет под влияние этнических, имперских и прочих амбиций, то из нашего Евразийского союза ничего не выйдет.

А.И.: Исследования систем госуправления начиная с XVIII века до настоящего времени показывают, что все они строились иерархически. Каждая страна имела свою историческую память, наследие и в соответствии с этим развивалась в том или ином направлении. Понятно, что развалившиеся куски от СССР к какому-то берегу должны были пристать. Где-то сыграли свою роль большие деньги, где-то ставка делалась на обещания. Шел, в общем-то, вполне управляемый процесс продвижения границ, перемещения стран в те или иные блоки. Со временем появились первые разочарования, обиды, потому что одни не дождались обещанного, другие хотели большего. Все это еще раз свидетельствует о том, что всегда надо жить своим умом и “выбирать свою колею”. Дармового прогресса никогда не было и не будет. Чтобы жить лучше, надо вкалывать самим.

Эту тему обходят в новостях. От нее отделываются наигранным бодрячеством.

А Крым продолжает пребывать в темноте.

Из-за диверсии обесточены роддома, больницы, школы. В большинстве городов веерные отключения, в некоторых населенных пунктах - тотальная отключка: ни воды, ни связи...

Этим летом в «Свободной прессе» вышла серия моих статей о Крыме - история его давней борьбы за самоопределение. Я выражал надежду на скорейшее энергетическое обособление полуострова от опостылевшей Украины. Иначе, понятно было, обрубит электричество она сама.

Киев подбадривал Крым угрозой за угрозой после 16 марта 2014 года, когда свыше 96% участников долгожданного референдума выбрали Россию (и в своем выборе крымчане вопреки всему по-прежнему не сомневаются, как свидетельствуют европейские социологи). Угрозам из украинской столицы сложно было дивиться. Но обратили ли на них внимание в столице российской?

К активным действиям Украина перешла уже через месяц. 19 апреля было полностью отключено водоснабжение по Северо-Крымскому каналу, обеспечивавшему до 85% потребностей Крыма. В срочном порядке пришлось строить водоотводы, рыть скважины, прокладывать трубы.

Но если отключение воды произошло быстро, то к следующим ударам можно было подготовиться.

20 сентября 2015 года так называемый «Меджлис» во главе с Мустафой Джемилевым и примкнувший «Правый сектор» * начали продовольственную блокаду полуострова. Как результат, в магазинах Крыма резко подскочили цены и стали выше, чем в Москве. Притом, что похвастаться столичными зарплатами крымчане никак не могут. Чтобы не отставать в экстриме, официальный Киев, поначалу возражавший, присоединился к блокаде.

23 ноября Госпогранслужба Украины заявила о начале морской блокады полуострова. Вряд ли кого удивит, если пограничники «незалежной» начнут топить суда своих коммерсантов.

Но самой тяжелой для Крыма стала энергетическая блокада. О ее вероятности предупреждали все: от функционеров киевской власти и украинских нациков до российских политологов. Но у нас предпочитали, несмотря на предыдущие события, верить в «уважительное партнерство».

20 ноября боевики «Меджлиса» подорвали опоры двух линий электропередачи: Мелитополь - Джанкой и Каховская - Титан. Через два дня были оборваны и оставшиеся линии Каховская - Островская и Каховская - Джанкой.

Судя по реакции украинских СМИ, истеблишмент страны был рад этому, как выражаются кокетливо, «блэкауту». По идее, можно было просто отключить «рубильник», а не устраивать то, что даже МИД Германии назвал «преступлением». Но, видимо, думать разумно в современной Украине не принято.

Похоже, «радикалам» дали установку: максимально дерзко ввергнуть Крым в гуманитарную катастрофу. А на такие мелочи, как сопутствующие потери, никто уже не обращает внимания. Ни на потерю ежегодной выручки примерно в 230 млн. долларов, которые Крым исправно платил Украине. Ни на угрозу аварии на Запорожской и Южно-Украинской АЭС, которые вынуждены были экстренно сбросить 500 МВт мощности. Ни на риск оставить без работы две тысячи человек в энергосистеме Украины. Ни на опасность обесточить параллельно Херсонскую и Николаевскую области.

Но что взять с нынешней Украины? А вот два миллиона наших граждан действительно вынуждены думать о выживании. И когда это закончится - точно никто сказать не может.

Известно, что максимальная потребность Крыма в электроэнергии составляет 1200 МВт, только 30% этой мощности полуостров вырабатывает сам. Почти 700 МВт поступало с Украины.

Проект строительства энергомоста от материковой России обещает быть долгим и дорогим. Он обойдется казне в 47 млрд. рублей.

После «блэкаута» китайский кабелеукладчик в Керченском проливе начал работать днем и ночью. Отрадно, что Китаю хорошие отношения с Россией дороже, чем международный статус Крыма, но пока, по самым оптимистичным прогнозам, полностью энергонезависимым полуостров станет только к началу 2017 года.

И главное, не снимается вопрос, на что еще готовы пойти лихие хлопцы, или те, кто подстегивает их на «великие свершения».

Вот уже инструктор батальона «Донбасс» Дмитро Ризниченко (борзый укротитель Донбасса) призвал «немедленно торпедировать китайский кабелеукладчик». Ему вторит и журналист Матвей Ганапольский , словно богиня Эриния исполнивший гневную арию в эфире украинского радио: «Что бы ни было сделано Российской Федерацией в отношении обустройства Крыма, это все будет взорвано... Проложат они какой-то кабель. Ну, не будут же они его по всей длине охранять - обязательно подплывет кто-то в акваланге, положит взрывчатку и это взорвет. Я просто понимаю, ощущаю, что никто не простит и не забудет».

И кто даст гарантию, что свои замыслы эти истериоды и неадекваты не попытаются осуществить? Тем более, если за ними - власть неадекватов. И одобрение «глобальных патронов».

И что, опять попросим сограждан в Крыму терпеть, веселиться, петь у костров, получать удовольствие от погружения в первобытный мир?

А вообще, стоит ли нам поддерживать страну, которая относится к нам враждебно? Интересный факт. С советского времени у нас осталась единая с Украиной энергосистема. Харьковская и Сумская области более чем наполовину зависят от поставок электричества из России. Крым платил Украине по 3,4 рубля за КВт*ч, а Россия поставляла на Украину по цене 2,3 рубля за КВт*ч. Может, стоит хотя бы уравнять цены, если пригрозить отключением электричества не решаемся?

Поступило сообщение, что Россия прекратила поставлять на Украину уголь. Эффективная мера? Как действовать? Что будет дальше? Об этом - разговор с экспертами.

Руководитель фракции КПРФ в Государственной Думе Геннадий Зюганов :

Руководитель фракции КПРФ в Государственной Думе Геннадий Зюганов (Фото: Александр Щербак/ТАСС)

Конечно, надо разделять Украину как страну и ее нынешнюю власть. Украина - это наш собрат. Недружелюбен к нам нацистско-бандеровский режим, который силой захватил власть в Киеве. Сейчас он проводит откровенно идиотскую политику. Только идиоты могут закупать уголь в ЮАР, когда он рядом, только преступники и идиоты могут расстреливать города, как они делали с Донецком, Луганском, Краматорском, Славянском. И только идиоты могут прикрывать преступное поведение тех, кто взрывает электроподстанции и сети, чтобы обесточить Крым, который в Киеве считают своим.

Хотя понятно, что Крым наш, он вернулся в свою родную гавань, на Родину - в Россию. Но украинская власть говорит, что это не так. Зачем же взрывать ЛЭП? Тем более, что Киев на поставках электричества зарабатывал, при этом не в состоянии обогреть и накормить своих людей.

Сергей Шаргунов: С киевскими властями понятно, а мы-то что, не проморгали диверсию?

Главный редактор портала "Свободная пресса", писатель Сергей Шаргунов (Фото: Юрий Машков/ТАСС)

Геннадий Зюганов: Проморгали, Сергей. Ситуация сейчас не была бы такой критической, если бы руководство России вело более энергичную политику. Нашли же возможность открыть Ельцин-центр. Сами говорили о «лихих девяностых», сами говорили о том, что тогда творила американизированная камарилья. Нашему премьер-министру надо было ехать в Крым и проводить там планерку с министрами, думать над решением проблемы. Надо было выдвинуть жесткие требования к киевской администрации. Мы им и газ поставляли, и на уступки по долгам шли. У нас же немало рычагов, чтобы заставить власть в Киеве принимать более ответственные решения. Но ничего ведь не делается.

Крым был присоединен к России полтора года назад. За это время давно можно было проложить кабель. Западное полукольцо Большого кольца Московской железной дороги построили в годы войны за несколько месяцев. А тогда надо было снабжать армию, проводить перегруппировку войск, была нехватка всего, но с задачей справились. В Крыму можно было решить проблему с генераторами, запасными мощностями. Нынешнее беспомощное правительство просто подставляет нашу страну в Крыму.

Беда в том, что правительство постоянно увеличивает поборы с простых людей. То отказываются индексировать пенсии пенсионерам, то берут плату за проезд по дорогам, то увеличивают транспортные налоги. По большому счету, политика правительства провоцирует массовое возмущение. Мы считаем, что так не должно быть.

Писатель, главный редактор «Литературной газеты» Юрий Поляков :

Писатель, главный редактор «Литературной газеты» Юрий Поляков (Фото: ТАСС)

Я не политик и не экономист. Но у меня есть, конечно, какое-то гуманитарное чутье писателя и журналиста. На мой взгляд, неадекватное и иногда хулиганское поведение украинской власти на государственном уровне связано с тем, что мы продолжаем традиционно относиться к давно самостоятельному государству, как к какому-то «семейному недорослю». Мол, родственная близость прощает и хамство, и наглость, и леность. Вот таким отношением мы только провоцируем Киев. Там думают: «Куда Россия денется? Это мы их врагами считаем, но они нас считают братьями». Думаю, что нынешнее отношение к Украине надо менять, тогда и наступит отрезвление.

Сергей Шаргунов: Можно было за прошедшие полтора года как-то подготовиться к «сюпризам»?

Юрий Поляков: Думаю, что в нынешней ситуации есть вина, которая тянется еще с ельцинского периода. Я говорю о нежелании Москвы работать с элитами Украины, с ее информационным пространством, вникать в ее реалии, действовать на опережение.

В принципе, мы должны были учесть гораздо раньше новую геополитическую реальность и подумать над снабжением Крыма. Может, часть средств, пущенных на расширение московских тротуаров, стоило отправить на строительство объектов в Крыму. От того, что тротуары расширились на два метра, стало только хуже движение, а эти деньги могли, наверное, помочь Крыму.

Какие конкретные действия надо было предпринять, чтобы два миллиона наших людей не сидели в темноте? Об этом - мои вопросы директору Института стран СНГ, члену Общественной палаты России Константину Затулину .

Директор Института стран СНГ Константин Затулин (Фото: Вячеслав Прокофьев/ТАСС)

Сергей Шаргунов : Константин Федорович, нынешнее положение крымчан вряд ли можно назвать неожиданным.

Константин Затулин : С того момента, как Крым проголосовал за вхождение в состав России, не должно было быть никаких сомнений, что полуостров будет в зоне пристального внимания Киева. Было понятно, что украинские власти постараются нанести ущерб Крыму, и чем дальше, тем жестче. В прошлом году уже обрубили водоснабжение. Нам пришлось экстренно исправлять ситуацию, подразделения Министерства обороны в срочном порядке прокладывали гибкие водоводы для снабжения людей.

Если мы продолжим свою политику непротивления злу насилием, то Украина может решиться и на более решительные шаги. Сначала на диверсии и партизанские действия, а потом и на всё остальное. Пока Крыму пытаются причинить ущерб косвенными путями.

Мы увидели энергетическую блокаду. Я не распространяю свои слова на весь украинский народ, но как государство Украина это слабая и лживая страна. Она такой была с самого момента обретения независимости в 1991 году. Мы видим, что именно власти Украины стоят за «Меджлисом» и «Правым сектором», они поощряют экстремистов.

Ситуация вообще получается двойственная. С одной стороны, властям в Киеве выгодны действия радикалов, так как наносят ущерб россиянам в Крыму. С другой стороны, во внутреннем украинском дискурсе получается, что радикалы борются с Россией, а власти непоследовательны. Для нас важно, что власть и радикалы думают о том, как побольше и болезненнее навредить Крыму.

Сергей Шаргунов : Можно было предупредить враждебные действия?

Константин Затулин : Все недружественные шаги можно было предвидеть. В общем, в руководстве страны, в правительстве всё понимали и раньше. Но пока гром не грянет...

Правильные предупреждения и идеи гаснут и тухнут на бюрократическом уровне. Глава республики Крым Сергей Аксенов снял своего министра топлива и энергетики за фальшь при составлении графиков веерного отключения электричества. Но мы носимся как с писаной торбой с нашим Министерством энергетики, которое должно было давно обеспечить полуостров электричеством, и за что оно принялось только сейчас.

Я прекрасно знаю: была масса предложений по энергообеспечению Крыма. Обычных и уникальных с технической точки зрения. К настоящему времени можно было если не полностью снять вопрос о зависимости от Украины, то решить большую часть проблем. Но все предложения спускались «на тормозах». Просто наше министерство стало игрушкой в руках энергетических лоббистов, которые заинтересованы в увеличении продаж производимой электроэнергии. Находятся они в Краснодарском крае и Нарьян-Маре. Поэтому министерство выбрало наиболее затратный и наиболее долгосрочный по реализации способ решения проблемы энергетической зависимости Крыма, то есть стали строить энергомост. Теперь нам будут рассказывать, как он строится и какие будут перспективы.

Надо было сосредоточиться на создании современных источников энергии в самом Крыму. Скажем, есть уже поставленная для Сочи энергостанция, но городу-курорту такие мощности не нужны. И уже несколько месяцев приходится доказывать необходимость отправки этой станции в Крым. А она производит столько же, сколько сегодня на полуострове. Но в министерстве сидят люди, которые думают не об обеспечении Крыма, а об «откатах» и «закатах», связанных с сотрудничеством с энергетическими компаниями. Они специально затягивают решение проблемы. Хорошо было бы разобраться с этим.

Аксенов отправил своего министра в отставку. Наверное, министр был не прав. Но, по большому счету, его вина не такая большая. От него не зависит количество энергомощностей на полуострове.

Сергей Шаргунов : Может, стоит использовать какие-то меры давления на Украину?

Константин Затулин : Меня поразили слова министра энергетики Александра Новака , который заявил, что надо подумать над ответными мерами. Получается, что в течение полутора лет он не думал, какую надо иметь «большую дубинку», дабы Украина не думала о нанесении ущерба. Кстати, не только самому Крыму, но и имиджу нашего президента и имиджу страны в целом.

Слова Новака мне напоминают поведение Егора Гайдара . В 1993 году он шел на выборы в Думу и поехал агитировать в Краснодарский край. Там он выдал фразу, после которой он не мог набрать голоса на Кубани. Он сказал, что при проведении реформ правительство не учло смену сезонов в сельском хозяйстве. Сразу стала понятна компетенция Гайдара.

Все знали, что Крым зависит от Украины. Но почему министр энергетики об этом не думал?

Сергей Шаргунов : И сейчас рычагов воздействия на Украину много.

Константин Затулин : Не стоит думать, что Украина нас сильно боится. Она перестала закупать у нас газ, потому что успешно заполнила газохранилища по контракту с «Газпромом». Теперь в Киеве считают, что газа достаточно. Если бы у нас думали, то связали бы одно с другим. Прекращение закупок газа Украиной означает наступление некоторого периода энергетической независимости страны. Значит, именно этот период будет использован для провокаций.

Сейчас украинские электростанции работают на угле из Донбасса, который шел по нашим железным дорогам. В прошлом году Яценюк уже поэкспериментировал с закупками антрацита из ЮАР. Выяснилось, что уголь бывает разным и для украинских станций африканский не подходит. Мы можем поставить условие: уголь в обмен на прекращение безобразий на украинской территории. Пусть не говорят, что не могут никак отремонтировать ЛЭП.

Порошенко открыто говорит, что в подрыве ЛЭП виновата Россия. Будто это произошло на нашей территории. Пока Россия не проявит жесткость, эти люди в Киеве так и будут издеваться. Мы должны показать Киеву, что Россия - это страна, которая своих граждан в обиду не дает. Тех, кто допустил нынешнюю ситуацию в Крыму, надо наказывать.

Можно поставить Украину в положение, при котором наша благосклонность будет зависеть от ее поведения.

О том, как сейчас складывается ситуация на полуострове, рассказал мне крымский журналист Сергей Кулик :

Крымский журналист Сергей Кулик (Фото: Предоставлено Сергеем Куликом)

Нашу центральную районную больницу в Джанкое отключили от света, но там включили резервный генератор и взяли ситуацию под контроль. В сельской местности ситуация сложнее. График отключений уже составлен, но он не соблюдается, могут отключить утром на три часа, потом вечером на три часа, иногда сразу на полдня. В Керчи, в Щёлкино ситуация просто аховая. Щёлкино это город энергетиков, которые строили атомную электростанцию, но потом стройка была заморожена в конце 1980-х. За последние 23 года там даже газ не провели, в домах люди готовили только на электроплитах. Люди вынуждены стоять в очереди за водой, за кипятком, которые выдает МЧС.

Распространяется информация, что не все еще прибывшие до блокады генераторы пошли по назначению. Пусть прокуратура разберется, куда они делись.

Большие проблемы возникли в Крыму с транспортом.

Сейчас люди бы хотели знать график отключений. Скажем, с 9 утра до 15 часов света не будет. А то приготовился что-то сделать, а света раз - и нет.

Ненависть к тем, кто захватил власть в Киеве, разумеется, растет.

Тяжко, а люди не падают духом. У нас даже шутят, что спасибо Украине, через девять месяцев у нас народится новая армия. И никто не говорит, что полтора года назад мы сделали неправильный выбор. Но только пусть Россия своих в обиду не дает!

* - «Правый сектор» решением Верховного суда был признан экстремистской организацией, его деятельность на территории России запрещена.